Уровень бедности в России вырос до 23 миллионов человек.

Очень популярной стала мысль у многих коллег по оппозиции, что если до голов людей что-то не доходит, то дойдёт через холодильник.

Не понимаете о чём просите.

Ни одно свободное и демократическое общество не возникало на теме лояльности холодильнику. Мне такие неизвестны. Ни американская революция, причиной которой не были даже высокие налоги, как принято считать, ни французская, в которой победившая лояльность к хлебу закончилась одной из самых кровавых диктатур того времени, ни год 17-й в России. Успех английской революции был в другом – в попрании прав, американской тоже – в признании и достоинстве. Там всегда речь шла об идее, достоинстве, признании ценности человека, борьбы с произволом. Это было главной движущей силой. Многие войны были за признание. За то, чтобы противник увидел в вас человека.

Лояльность к холодильнику это самое непостоянное что только может быть для существования политического режима. Хотя есть такие режимы, но вряд ли они вам понравятся. Да разве лояльность к холодильнику позволила англичанам выстоять против Гитлера? Но лояльность к материи не позволила тогда же побеждать французам. Перечитайте «Дороги свободы» Сартра и вспомните, почему французы не пошли умирать за свою Родину.

В России не первый раз пытаются выстроить политическую систему на лояльности к холодильнику. Я не отрицаю, что такой вид лояльности существует. Однако этот вид лояльности приводит как правило к катастрофе. Нет, люди хотят хорошо и сытно есть, это нормально, здорово и хорошо. Я сам люблю вкусно поесть. В свободных и демократических обществах люди материально живут лучше. Но строили они эти общества не ради этого. Материальный достаток — явление сопутствующее свободе и демократии, побочный эффект, если хотите.

В 1990-91-м году люди, конечно, хотели материального достатка, очереди, тотальный дефицит. Но знаете самое главное политическое требование людей в то время? Нет, не холодильник, холодильник это вообще не политическое требование, хотя и не свободы и демократии, как казалось многим. Люди хотели справедливости. Для политического начала требование прекрасное и на нём можно построить очень многое. Победа демократии в России 91-го года и в странах бывшего СССР (за исключением Азербайджана, Казахстана и Средней Азии) базировалась на огромном количестве представителей среднего класса, включавшего в себя советскую интеллигенцию, большей частью научно-техническую, служащих, включая врачей и учителей, специалистов и квалифицированных рабочих. Представления о достатке тогда были другими, но по тому времени эти люди не были нищими, бедными, а относили себя к среднему классу. Да, был резкий скачок дефицита, резкое падение доходов в 90-91-м году. Но резкие скачки не меняют быстро социального положения человека. И средний класс вышел поддержать справедливость, отчасти свободу. Но его ещё нельзя было купить продуктовым заказом. Слишком малый временной промежуток, избиратель не был коррумпирован, да и остатки советско-коммунистического воспитания говорили о том, что продавать себя это плохо, что у человека прежде всего есть достоинство. За него люди и выходили на площади против несправедливого режима, против бюрократии и административно-командной системы.

Материальный достаток — явление сопутствующее свободе и демократии, побочный эффект, если хотите.

Посмотрите на нынешнюю Украину. Национально-демократическая революция на Украине свершилась практически НА ПИКЕ экономического развития Украины. И в условиях глубочайшего кризиса только украинский национализм и война позволяют поддерживать на плаву нынешнюю постреволюционную политическую систему Украины. Путин как раз и рассчитывал на переключение внимания украинцев на холодильник. Но война с Украиной вывела на первое место другие лояльности, прежде всего борьбу за национальную идентичность и сохранение государственной независимости. Война укрепила украинский режим, был достигнут обратный эффект.

Российские либералы 90-х поставили продукты и полки магазинов во главу угла лояльности политическому режиму. И во многом преуспели в этом. Вся аргументация сводилась к потреблению. Позже Чубайс (в книге Коха и Авена о Гайдаре) открыто скажет, что они убили понятие справедливости в людях. Потребности в свободе и демократии не было, понятие справедливости убили. Что осталось? Что бывает, когда остаётся только лояльность потребления? Сильнейший лозунг ельцинской кампании 1996-го года против Зюганова «Купи еды в последний раз» ещё больше утвердил зависимость политического режима от потребления, причём потребления физиологического уровня. В новой политической системе лояльностью владеет тот, кто даёт еду.

По сравнению со второй половиной 80-х зависимость от чиновника и бюрократии выросла. Средний класс не то что не был построен в 90-е. Его количественный состав существенно снизился, а ближайшие к нему слои деградировали. Оставшиеся попали в зависимость и превратились в клиентелу бизнес и бюрократических кланов. Произошла концентрация собственности либо в руках олигархии, либо в руках бюрократии. В советское время это ограничивалось идеологическим наследием и понятием справедливости. Наследия не осталось, справедливость уничтожена. На выходе мы получаем сразу две олигархо-бюрократические группировки на выборах 99-го года, которые по схожести интересов сливаются в одну, вокруг Путина. Путин обеспечивает кормление группировок за счёт страны, а группировки периодически покупают лояльность в виде подачек на выборах. Правда с уменьшением размеров пирога подачек становится меньше, потому для экономии начинают уменьшать количество выборов и снижать явку избирателей. Этот механизм покупки обходится дешевле.

Есть виды коррупции пострашнее покупки чиновников, пострашнее передачи государственных заказов и подрядов друзьям и однокурсникам. Это подкуп избирателя.

Уровень жизни падает, и власть, не будучи идиотической до конца, понимает, что режим лояльности холодильнику, как это было в нулевые годы, может уйти в прошлое. Потому и выстраиваются подпорки режиму в виде поиска внешнего врага на Западе, или в виде борьбы за нравственность, основанную на религиозном фундаментализме, а подчас просто невежественном мракобесии, даже к религии не имеющим никакого отношения.

Бунт бедных может, конечно, стать катализатором. Но бедные и дешевле покупаются, потому что потребностей у бедных остаётся немного. К тому же снижение потребления идёт постепенно, люди привыкают, организмы приспосабливаются. Но физические и материальные потребности человека, увы, не требуют демократии и свободы. Максимум на что их хватит, это поделить шубохранилище Якунина.

Многие думают, а зачем мучать голову о том, что будет после Путина. А когда же об этом думать? Потом будет поздно. На лояльности к холодильнику вы зайдёте лишь на второй круг системы. Совершите ещё раз один оборот по кругу: авторитаризм – анархия – авторитаризм – анархия – и….. опять авторитаризм. Только времени крутиться по этому кругу ещё раз у России нет, исторического времени почти ноль.

Хотите выстраивать лояльность режиму и демократии на холодильнике? Запомните, лояльность купите даже не вы. Перекупят. Года два поболтаетесь у власти и всё заново.

Ночь, улица, фонарь, аптека.

Но когда я вижу и читаю, что среди основных требований граждан – наличие программы выхода из кризиса и потребность в честном правосудии, то я чувствую кожей шанс на другую политическую лояльность, которая сокрыта в архетипе нашего народа, потребность в справедливости и уважении. И уже от новой политической элиты будет зависеть, во что это выльется, в Пугачёвское восстание или в победу свободы и демократии. При свободе и демократии будет и холодильник. Но вход в это общество лежит не через пробуждение в человеке животного инстинкта. Давайте пробуждать в людях иное, тем более люди на самом деле и хотят этого. В человеке ещё жива рациональность и потребность в справедливости и уважении.

Сергей Григоров, политический советник Григория Явлинского