Некоторые либеральные комментаторы и политики соревнуются в путинской стилистике, называя последнего идиотом и карликом, объявляя очередной поход на медведя с прутиком. Стилистика подворотни, гоп-разговора прочно утвердилась в нулевые. Один из комментаторов сожалеет, что Путина не арестовали прямо в ООН как международного преступника. Международное право оно же только тогда, когда в ваших интересах? И человек даже не думает над дикостью своих предложений.

Интересы и суверенитет.

Путин живёт в этой системе координат. Он недоумевает, что эта риторика не находит отклика. Отсюда постоянное упоминания об интересах, попытки всё решить переговорами тет-а-тет, что на них, без телекамер западные лидеры и Обама точно поговорят начистоту, без оглядки на парламенты, общественное мнение и сами всё решат как в другие времена. Тем более у Путина есть утвердившееся представление, что общественное мнение легко конструируется и достаточно лишь дать нужную команду из Белого дома. Отсюда в речи Путина совершенно инородным телом смотрелись рассуждения про свободу торговли, а на самом деле про денежные выгоды между странами, что обмен выгодами превыше всего. Только и этот тезис выглядит странно, потому что торговая роль и экономическая мощь путинской России не стала соизмеримой развитым западным странам. 2-3% от мирового ВВП – плохой аргумент для того чтобы быть решающим собеседником в вопросах экономики и торговых выгод. И пока Россия оказывается за бортом как влиятельный экономический партнёр со вчерашней и отстающей экономикой.

Общее место повторять, что Путин верит в заговоры, шпионаж и отрицает народный суверенитет. Нет, эти проблемы действительно существуют, но Путин все события объясняет только через них. Он игрок малой политики, когда властные группировки управляют и лишь отлаживают механизмы. Он человек чрезвычайно разочарованный 80-ми и не верит, что можно управлять как-то иначе.

Проблема народного суверенитета есть и на Западе, и западный мир стоит на пороге больших перемен, когда для функционирования демократий уже будет недостаточно старых институтов. Проблема России в том, что у нас нет ни народного суверенитета, ни институтов. И Россия стоит на пороге либо коллапса, либо революции. Как рациональный лидер малой политики Путин виртуозно выкручивается из малых затруднений, но горизонт его планирования очень мал, и он не видит больших закономерностей. Но он не болен, не сошёл с ума, он как человек семидесятых живёт в другой эпохе и удивляется непониманию. Как просто всё могло было быть, если бы удалось переделить сферы влияния и опять обо всём договориться. Но Россия внутренне слаба для сильной внешней политики, а сильной Россия может быть только освобождённой. И принять такого решения Путин не сможет, так как фундаментально не верит в то, что страна может жить по другим правилам. Ещё 10-15 лет и отставание России может оказаться безнадежным.
Для внешней политики нужна фундаментальная общечеловеческая идея.

Нынешние инициативы Путина по Сирии носят инструментальный характер, они подчинены только одной тактической задаче, выйти из международной изоляции. Потому Россия так нехотя и ввязывается в эту игру. Потому что за каждым миллиметровым шагом оглядывается, нас заметили? Пригласят поговорить за закрытыми дверьми? Но отсутствие этой идеи чувствуется.

Её нет и у США, и нет её и в Европе. Отсюда и непонимание происходящего на Ближнем Востоке, отсюда нерешаемые вопросы миграции и беженцев.

И действительно, фундаментальное непонимание реальных альтернатив, которые стоят перед исламским миром, выразилось в атаке на светские диктатуры. Безумное второе вторжение в Ирак, наспех построенный режим, и ещё более безумный уход, чтобы прослыть миротворцем. Попытка везде действовать по шаблону по одной схеме, в то время как режим талибов в Афганистане надо было действительно ликвидировать, а режим Саддама Хусейна лишь сохранять под контролем. Не устраивать бомбёжки Ливии, создавшие исламистские анклавы, и не питать иллюзий про арабскую весну, обернувшуюся трагедией в Египте и гражданской войной в Сирии. И если в Египте армии удалось найти силы для военного переворота и свергнуть демократически избранного президента-исламиста и ограниченным насилием предотвратить бОльшее насилие, то вмешательство в дела Сирии, учитывая непростую религиозную историю этой страны, зашло дальше. Прямая зависимость между эмбарго на поставки вооружений и успехами сирийских вооружённых сил подтвердила, что главной целью была именно свержение режима Асада по принципу «а там как-нибудь разберёмся». Причём режим Асадов является специфической, но светской диктатурой, а оппозиционные силы очень быстро были поставлены под контроль исламистами. И те, кого принято в Сирии называть оппозицией, это лишь силы, подконтрольные не ИГИЛ, а Аль-Каиде и братьям-мусульманам, буквально недавно свергнутым в Египте. Гражданская война в Йемене, интервенция саудитов, Катара. А режим саудитов разве не исламистский? Или он хорош только тем, что Саудовская Аравия союзник США. Давно надо понять, что хороших исламистов не существует.

Мир на пороге крупнейшего военного и идеологического конфликта с исламистами. Но Путин этот конфликт не может идеологически осмыслить, так как пытается строить традиционалистскую диктатуру столетней давности, с опорой на фундаменталистские религиозные ценности и евразийские химеры.

Ключевым в речи Путина является тезис что постсоветскому пространству пытались навязать выбор между Востоком и Западом. И ответ Путина на этот выбор – Евразия. Это фундаментальное отрицание наследия 80-х с идеей Европы от Лиссабона до Владивостока.

Проблема была не в этом, России, самостоятельно свергнувшей власть коммунистов, пытались навязать Версаль со всеми последствиями. Хотя это и было обставлено достаточно культурно сообразно духу 90-х и статусу ядерной державы. Предметом этой статьи не является внутренняя политика, но и она в 90-е извратила суть европейского выбора, который стоял перед страной во второй половине 80-х.

России нужна активная внешняя политика, Россия не будет провинцией и статуса региональной державы крайне мало. Проблемы исламизма и ИГИЛ это наши проблемы, учитывая и Северный Кавказ, и страны Средней Азии. Но именно потому, что Путина они не волнуют по-настоящему, вместо активных действий мы ждём приглашения за стол. Но по большому счёту активные военные действия российской армии в Сирии могут усугубить экономическое положение страны.

Дилемма тяжёлая, и воевать в Сирии нельзя, и не воевать невозможно. Слишком это к нам близко, и между исламистами и нами нет Атлантического океана.

Изменение внутренней политики, европейский выбор – это единственное что может дать нам внутренние ресурсы для успешного вмешательства в дела Ближнего Востока, причём с гуманистической европейской идеей, это путь локомотива, а не ступеньки китайского вагона. Но это не стыкуется с авторитаризмом внутри европейской страны.

Но горе и тем из политиков, кто считает, что главная цель внешней политики России – это дружба с США, и не просто дружба, а позиция сателлита идти в фарватере чужих ошибок.

Внутренние реформы и перемены нам нужны в том числе и для того, чтобы Россия смогла занять по праву и возможностям то место в мире, которое она заслуживает, и умерить близорукость и эгоизмы других игроков. Но это должна быть европейская Россия.